"Все испытывайте, хорошего держитесь" (1 Фес. 5, 21).
"Власть отпускать грехи..."
1. Почему именно этой темой начинается цикл Бесед? Поверьте, никакого умысла, дело случая. Читал на сайте московского монастыря статью “Церковь и мир…” и, среди прочего, там был такой “набивший оскомину сюжет”: “попы и мерседесы”, “ролексы - дачи” - что это нормально для “взятых из мира”, что обращать на это внимание лишь тешить свою жажду видеть их, "высоких и могущих", унижаемыми; тех кто “имеет власть отпускать грехи…”. Душевно, с цитатами. Но такое понимание сущности этой самой власти вызвало во мне интуитивное неприятие, причины которого я и попытался себе объяснить.
Сначала это были разрозненные свидетельства правоты моего недоумения, которые будучи упорядочены в хронологическом порядке, приобрели какую то законченность, что позволило взглянуть на проблему в целом, понять корни заблуждения противной стороны и сделать некоторые выводы.
Получился небольшой опус о власти священника, исповеди и не только. Читайте с рассуждением и будет Вам польза...
2. Вопрос о “власти отпускать грехи” нельзя рассматривать в отрыве от теории и практике ее применения. Не будем касаться трансцендентной составляющей "власти", а рассмотрим представление о ней в разные периоды христианской Церкви. Условно (плюс - минус век) это: 1 - 8 века, с 8 по 18, с 18 по наше время… Почему именно такая градация? Связано это с тем, что эта “власть…” священниками осуществляется во время Исповеди, а она претерпела как минимум два существенных (в рамках восточной традиции) изменения. Первое - когда Исповедь из общей стала частной и тайной, и второе - когда стала ассоциироваться с Причастием, с духовным окормлением, вследствии чего стала еще и частой.
Имеющееся в ней трансцендентное начало, ставящее “власть” в зависимость от действия Дара Божьего, а не наоборот, (о чем будет далее неоднократно сказано), место и время действия - Таинство Исповеди, а так же некоторые изменения в церковной практике применения “власти”, не позволяют мне думать, что она, как непременное приложение каждому священнику при введение его в сан, руководствуется его словом... Но не будем отвлекаться от основной темы и приступим к ознакомлению с подготовленной мною информацией.
3. Корни вопроса находим в Библии, а точнее в Книге Исход.
Читаем: "И прошел Господь пред лицем его и возгласил: Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий [правду и являющий] милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода". (Исход 34; 6-7). Кто не помнит, это из разговора Бога с Моисеем на горе Синай...
Отсюда мы видим, что ветхозаветный человек в этом вопросе - "кто имеет власть отпускать грехи", знал только один ответ: БОГ.
Но вот пришло время прийти Сыну Божиему на Землю во плоти человека. И стали происходить вокруг него чудесные вещи. То Он воду в вино превратит, то смоковницу неплодную иссушит, то бесов изгонит, слепому зрение вернет, калеку исцелит... Люди поражались, но не роптали, чудесники были в те времена не редкость. Ну лечит себе людей и пусть лечит, эка невидаль, лишь бы не в субботу. В субботу нельзя!
Снова открываем Библию и читаем:
"И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.
При сем некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует". (Матф 9; 2-3)
"Ей же сказал: прощаются тебе грехи.
И возлежавшие с Ним (фарисеи - прим.) начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает" (Лука 2; 48-49).
А вот тут некоторые возмутились. Книжники и фарисеи, это которые по нынешним меркам знатоки Писаний и богословы, усмотрели в этом "богохульство", ибо убеждены были, что прощать грех дело Бога, а не человека. Не увидели они в Иисусе Христе Бога и вместо того, чтобы, видя все признаки Мессии, в которого верили и ждали, пасть к ногам Иисуса - "он богохульствует". "Для чего вы мыслите худое в сердцах ваших", говорит им Христос, "Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи"( Матф 9; 4). Не поверили и когда открылся для них, на расстоянии протянутой руки не рассмотрели, не увидели Бога ... Но сути это не меняет, грех прощает Бог.
О случае исцеления расслабленного блаженный Иероним Стридонский рассуждает так:
"Между сказать и сделать великая разность. Прощены ли грехи расслабленному, знал только Тот, Кто простил. А следствие слов: Встань и ходи могли удостоверить как тот, который встал, так и те, которые видели его вставшим. Итак, совершается телесное знамение в подтверждение действительности духовного знамения, потому что отпускать пороки души и тела есть свойство одной и той же Силы. Кроме того, нам внушается мысль, что вследствие грехов происходят многие телесные немощи. И потому, как только прощаются грехи твои [или без: «твои»], непосредственно восстанавливается здоровье, как бы по удалении причины немощей из тела". (на Матфея 9, Ст. 5-6 "Ибо что легче сказать: «прощаются тебе грехи», или сказать: «встань и ходи» Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, - тогда говорит расслабленному").
Обращаю Ваше внимание на то, что "отпускать пороки души и тела есть свойство одной и той же силы" и, что "как только прощаются грехи твои... восстанавливается здоровье".
Проходит время и настает пора Иисусу отправлять уже своих учеников в мир на проповедь Евангелия.
"... как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся". (От Иоанна 20; 22-23)
Вот как этот момент объясняет свт. Иоанн Златоуст: "...не погрешит тот, кто скажет, что и тогда ученики получили некоторую духовную власть и благодать, только – не воскрешать мертвых и совершать чудеса, а отпускать грехи, так как различны дарования Духа. Потому-то Христос и присовокупил: имже отпустите, отпустятся, – показывая, какой род благодатной силы даруется им. А впоследствии, спустя сорок дней, они получили силу чудотворений, ...".
Итак, Апостолы получили не только власть "отпускать грехи", но и "прогонять бесов, отверзать очи слепым, очищать тела прокаженных, укреплять расслабленные члены, воскрешать мертвых и совершать другие подобные чудотворения" (свт. Иоанн Златоуст).
Здесь я думаю будет уместно осветить отношение Церкви конца 4 столетия от Рождества Христова к чуду и чудотворению, на примере высказываний свт. Иоанна Златоуста.
Во-первых, апостольские времена он называет временами "древними". (У нашего современника это может вызвать улыбку, но это так). Для чего было дано чудотворение? Для чего чудеса? На этот вопрос святитель говорит, что "тогда нужно было, чтобы учение благочестия посеяно было везде, потому что было начало и первые опыты веры".
Во-вторых, святитель говорит, что "не чудеса, а добрая жизнь вводит в Царство Небесное". "Не знамения сделали их (Апостолов) Апостолами, а чистая жизнь"... "Деяние слагается ...из нашего усердия и из божественной благодати, а чудо проявляет одну только вышнюю благодать, нисколько не имея нужды в наших трудах". Наши добрые деяния святитель ставит выше чуда!
В третьих, "в древности (и) недостойные получали дарования, и развратные по жизни совершали знамения и удостаивались божественных даров... по человеколюбию Божию, а не по собственному достоинству". Пример из Евангелия:
"Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали и не Твоим ли именем бесов изгоняли и не Твоим ли именем многие чудеса творили И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие". (Матфея 7; 22-23).
"Так как здесь одни только чудеса и никаких добрых дел, то "отойдите", говорит Он, "от меня, не вем вас, делающие беззаконие"... "За то, говорит Он, Я чуждаюсь и отвращаюсь Вас, что вы и при дарованиях не сделались лучшими, что вы получив такую честь, остались при том же нечестии. "Отъидете от Мене, не вем вас""(*) .
В четвертых, "чудеса были в свое время и прошли, а деяния во всякое время должны совершать все, желающие спастись"(*).
Вот такое видение места и роли чудес. С подпорками сравнивает, которые садовник (в данном случае - Иисус Христос) ставит к посаженному дереву (Церкви), которые он снимает, когда дерево приживается...
Есть ли чудеса в наше время? Есть. Но давайте не забывать их предназначения: для сеяния учения благочестия, для укрепления веры. Каждое проявление чуда в наше время - это укор нашему неверию. Как и в "древние времена" нам требуется чудо...
Но вернемся во времена апостольские и смотрим, что пишут получившие власть и чудотворение:
"Един Законодатель и Судия, могущий спасти и погубить; а ты кто, который судишь другого" (Иакова, 4; 12).
"Не станем же более судить друг друга, а лучше судите о том, как бы не подавать брату случая к преткновению или соблазну".(Павел, К Римлянам,14;13).
Это пишут те, кто власть от Бога "решить и вязать", "прощать и оставлять" имели без никаких сомнений. Пользовались? Нет! (Наказание Анания с Сапфирой случай особый и лишь подтверждает правило).
"...Предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа" (1 Коринф 5;5), тело предавали, но не дух. Разницу видите?
И вновь обращаемся к трудам Святителя Иоанна Златоуста. Читаем "Слово о священстве", слово 3, п.7.:
"Никто не любил Христа более Павла, никто более его не показал ревности, никто не был удостоен большей благодати; ...и не желавший пользоваться данной ему от Христа властью, чтобы кто из верующих не соблазнился (1 Кор. 10). Если он, исполнивший более того, что повелено Богом, и искавший во всем не своей пользы, но пользы подвластных ему, всегда был исполнен такого страха, взирая на величие этой власти, то что будем чувствовать мы, часто ищущие своей пользы, не только не исполняющие более того, что заповедано Христом, но большей частью преступающие Его заповеди"
Впрочем о власти:
"Приявшие от Бога власть решить и вязать, должны рассматривать качество греха, и готовность согрешившего ко обращению, и тако употреблять приличное недугу врачевание, дабы, не соблюдая меры и в том и в другом, не утратить спасения недугующого. Ибо неодинаков есть недуг греха, но различен и многообразен, и производит многие отрасли вреда, из которых зло обильно разливается, доколе не будет остановлено силою врачующого. Почему духовное врачебное искуство являющему подобает прежде разсматривать расположение согрешившого, и наблюдать, к здравию ли он направляется, или напротив, собственными нравами, привлекает к себе болезнь, и как между тем учреждает свое поведение; и если врачу не сопротивляется, и душевную рану чрез приложение предписанных врачеств заживляет: в таковом случае по достоинству возмеривать ему милосердие. Ибо у Бога и приявшего пастырское водительство, все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратить, и уязвленную змеем уврачевать. Не должно гнать по стремнинам отчаяния, ни отпускать бразды к разслаблению жизни и к небрежению: но должно непременно, которым либо образом, или посредством суровых и вяжущих, или посредством более мягких и легких врачебных средств, противодействавать недугу, и к заживлению раны подвизаться; и плоды покаяния испытывать, и мудро управлять человеком, призываемым к горнему просвещению. Подобает нам и то и другое ведать, и приличное ревности каящогося, и требуемое обычаем: для неприемлющих же совершенства покаяния, следовать преданному образу, как поучает нас священный Василий" (Правило 102, 6 Вселенского Собора (681г.)).
Обращаю Ваше внимание: "все попечение о том, дабы овцу заблудшую возвратить, и уязвленную змеем уврачевать" через "приличное недугу врачевание"... С врачом сравнивают "принявшего власть решить и вязать", а "власть" с обязанностью. С этой точки зрения "высота и могущество" приобретают понятную форму и приемлемые размеры.
"...боли́т ли кто в вас, говорится в Писании , да призове́т пресви́теры церковныя, и да молитву сотворят над ним, помазавше его еле́ем, во имя Господне. И молитва веры спасет боля́щаго, и воздви́гнет его Господь; и аще грехи сотворил есть, отпу́стятся ему (Иак. 5, 14, 15)"
И здесь власть как таковая не упоминается, молитва веры и Господь - вот что и Кто прощает грехи, исцеляет ... А напрямую действует благодать или через священников - это не наше дело, а Божие, а следовательно нами непостижимо.
Это Апостолы тенью своей исцеляли, по их слову смерть отступала, но то Ученики Христовы и власть эту они получили как дар от Учителя, что нам и известно из Писания. Дерзаешь на эту власть? Стань сперва Учеником...
Но вернемся к 102 правилу Трульского Собора.
Иов (Геча), архимандрит:
"Исповедь, как и Таинство Соборования, – это таинство исцеления. Поэтому мы должны воспринимать служение принимающего исповедь священника и духовного отца в медицинском, лечебном контексте. 102 правило Трулльского Собора, относящееся к служению духовника, использует именно такие медицинские термины...
Согласно этому канону, грех – это болезнь. Духовный отец – врач. Он должен не только найти правильное лекарство (епитимию), но и правильную меру, потому что одно и то же лекарство не может использоваться для всех больных в одинаковых дозах. Таким образом, принимающий исповедь священник должен использовать рассуждение и применять святые каноны, священные правила, основываясь на принципе икономии. Неверно смотреть на принцип икономии в византийской канонической традиции как на исключения из правил или отмену правил. Принцип икономии – это задача пастыря с рассуждением применить правила к конкретной ситуации для спасения человека. Следовательно, принимающий исповедь священник должен в качестве примера и образца для подражания взять единственного Врача наших душ и тел – Христа, нашего Спасителя, – и стараться подражать Его сочувствию и снисхождению".
4. Через семь столетий прошедших со времени толкования Евангелия свт. Иоанном Златоустом, блаж. Феофилакт Болгарский добавил к Толкованию на Ин. 20:19-23 разъяснение, с Евангелием прямых связей не имеющее, но касающееся пользования этим Даром ("властью отпускать грехи") священниками, а значит интересное для нас:
"Примечай, пожалуй, достоинство священников, оно - Божественно. Ибо отпущать грехи - дело Божие. Таким образом их должно почитать, как Бога. Хотя бы они были недостойны; что от этого? они служители Божественных дарований, и благодать действует чрез них, как проглаголала некогда через ослицу Валаама (Чис. 22, 28-30). Итак, недостоинство наше не препятствует благодати. И как чрез священников подается благодать, то должно их почитать". (Блаж. Феофилакт Болгарский (пр. 1100г.)Толкования на Ин. 20:19-23 "Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся").
Опустим указания не обращать внимание на "недостоинство", а удостоверимся в том, что христиане, так же как и ветхозаветный народ, знают, что "отпущать грехи - дело Божие". А благодать действует "через них". Как? Как через "ослицу Валаама". И ни слова о власти.
…
Кроме трех периодов у Исповеди просматривается, два пути развития, две модели, в зависимости от понимания сути греха: образ зала суда - латинское понимание греха как нарушение закона; образ больницы - восточно-христианское понимание греха как болезнь. Естественно, что и священник выступает или в роли судьи, или в роли врача... Суть и происхождение западного-христианского понимания греха как преступления, а священника как судью, карающего грешника, пока не рассматриваем, сделаем это позже. Но знать об этом надо до того, как я предложу Вам следующий материал.
…
Очень полезно сказал об Исповеди и о роли священника в Исповеди святитель Дмитрий Ростовский (1651-1709):
"Исповедание — это Таинство Святого Покаяния, в котором человек через вольное и смиренное исповедование грехов получает от милосердия Божия прощение, согласно написанному во псалмах: «сказал: исповедаю Господу беззакония мои, и Ты снял грех с сердца моего» (Пс. 31, 5). Таинство же это — Таинство Божие, ибо от Самого Бога происходит власть оставлять людям их грехи, согласно написанному в Евангелии: «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога» (Лк. 5, 21), и Ему единому мы исповедуем свои грехи, имея духовного отца как слушателя и свидетеля нашего исповедания и вместе с этим как установленного Богом судью и решителя. ...
Это Таинство Божие запечатлено печатью Самого Бога, то есть Духа Святого, Который творит завершение этого Таинства, как сказал Господь святым апостолам: «Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся» (Ин. 20, 22-23). Совершает это Таинство Дух Святой через иерея, как через орудие, прощая исповеданные грехи и оправдывая грешника разрешением, которое произносится устами иерея. Этим, как печатью, утверждается прощение и оправдание и запечатлевается тайна исповеди, и никто не должен разрешать ту печать и делать известным людям, согласно словам апостола: «Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает?» (Рим. 8, 33-34), то есть кто имеет право обличать грехи рабов Божиих, которых оправдал Бог ради их исповедания и избрал в наследники царствия Своего ради их покаяния Если Бог оправдал, человек пусть не осуждает. Если Бог сокрыл, человек да не обличает. Если Бог утаил, человек да не объявляет.
...
Духовный отец в этом Таинстве, как заступающий место Самого Христа Бога и Судьи праведного, должен и нрав Его проявлять. Как Христос Бог, зная грехи всех, не обличает и никому не объявляет прежде последнего Своего Страшного Суда, так и духовный отец, заступающий место Христово, не должен объявлять грехов, сказанных на исповеди, не должен и обличать не только добровольно, но и принуждаемый к этому кем-либо силою.
...
Предлагая вам это, иереи, я с увещанием молю вас и с мольбой увещеваю вас, чтобы престали вы от такого безумного злонравия и пагубной дерзости. Я напоминаю вам наставление святого Иоанна Лествичника из его «Слова к пастырю»: «Бог, слышав исповедание, никогда не является обличителем, чтобы не поразить исповедующихся обличением и не оставить их болеть неисцеленными» (Лествица, 282).
Я же, смиренный архиерей, властью архиерейской вам иереям повелеваю не только не обличать и не раскрывать, но также и не тщеславиться тем, что для кого-либо ты являешься духовным отцом и что такие-то твои духовные дети, чтобы тем хвастаньем, иерей, ты не дал людям какого-либо знака к догадкам и измышлениям о чьем-либо грехе. Довольно с тебя того, что все приходящие в твою церковь люди знают тебя своим духовником. Для чего же тебе еще нужно хвалиться твоей духовностью? Какая похвала в омовении кого от болота? Какая честь в том, чтобы очищать чужой двор от гноя? Какая слава в том, чтобы отирать чей-либо кал? Ведь когда ты слушаешь грехи твоего духовного, которые он пред тобой исповедует Богу, когда ты, разбирая их властью иерейской, данной тебе от Бога, разрешаешь его, омываешь его от болота, очищаешь гной из его душевного двора и отираешь кал от его совести, то какое тебе в этом тщеславие и гордость?
Духовничество даровано иереям от Бога для того, чтобы послужить человеческому спасению, а не для тщеславия, гордости, суетного превозношения и излишнего властительства над духовными детьми. Если и дана от Бога иерею власть вязать и разрешать грехи, то эта власть действует только в то самое время, в которое совершается Таинство Исповеди и покаяния, а после исповедания грехов духовник не должен вспоминать исповеданного, как и власти господственной над духовными детьми иметь не подобает. Если же впредь кто из иереев, пребывающих в таковом неисправлении, станет известен по имени нашему смирению, такой подвержен будет нами суду и грозному наказанию, как непокорный Богу и противящийся нашему архиерейскому увещанию.
Если нашему смирению станет известно еще и то, что некоторые из нерадивых иереев, имеющих под собой немалую паству человеческих душ, не заботятся, как подобает, о их спасении, ленятся ходить к больным, чтобы их исповедать и причастить, не хотят посещать убогих и нищих, но ходят только к богатым, убогих же и нищих презирают, так что многие из-за их нерадения умирают без исповеди и без Причастия Божественных Тайн, то таким нерадивым иереям я напоминаю слово Христа из Евангелия: «Горе вам, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф.23,13). Напоминаю еще сказанное и в Иезекиилевом пророчестве, «кровь погибшего грешника Бог хочет взыскать от руки пастыря» (Иез.3,18). Господь Христос еще и так говорит в Евангелии: «Нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих» (Мф.18, 14). Если же погибнет кто по нерадению иерея, то какой ответ он даст о погибшей душе?
Послушайте, иереи, какой ответ о стаде вашем придется вам дать в Судный день, послушайте святого Златоуста, говорящего так: «Если кто по небрежности погубит хоть одного из паствы своей, то не разрушит ли этим все свое спасение? Не лучше ли ему было бы, «если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море»? (Мк.9, 42) Ибо весь мир не стоит одной человеческой души». Что же можно сказать об иерее, который по небрежности своей погубил многие души? Не погрузится ли он в неугасимом геенском огне?
…
Эти увещания и заповедания я вкратце предложил вам, иереи, для того, чтобы вы приняли их с послушанием и пребыли бы достойными своего звания. Тогда вы получите милость Божию и пребудут с вами молитвы и благословение нашего смирения. Если же кто окажется непослушным и противящимся, если кто вознегодует и пребудет неисправленным, то такой сам увидит, какой он понесет суд, ибо не дремлет гнев Божий и не медлит погибель его. Мы же, смиренные, считаем себя чистыми от погибели такового, от которой да избавит всех Своим милосердием Христос Бог наш. Аминь”.
(Творения, 17. "Поучения к иереям").
…
Интересно заметить как сдесь уже смешивается западное понимание Исповеди - это суд, где священник “свидетель, слушатель, судья, решитель”, с восточным, где "омываешь его от болота, очищаешь гной из его душевного двора и отираешь кал" - функция скорее лечебная, чем судейская. Проникновение западного, "латинского" богословия в русское православие имеет объективные причины. Печатные книги по богословию были тогда западного происхождения. Первые богослужебные печатные книги на Руси - Требник Петра Могилы, "чистка" церковных книг митр. Никона... О Требнике Петра Могилы на церковном Соборе 1689 года сказано, что эта книга преисполнена латинского зломудренного учения и вообще о всех сочинениях западнорусских ученых замечено, «что их книги новотворенные и сами с собою не согласуются, и хотя многие из них названы сладостными именами, но все, даже и лучшие, заключают в себе душе-тлительную отраву латинского зломудрия и новшества». Действительно, "душе-тлительная отрава"...
5. Для продолжения разговора, предлагаю к прочтению отрывок из руководства готовящемуся к исповеди, взятом произвольно из сети, (суть, в общем, он передает, а большего нам пока не надо), и завершающую часть "Разрешительной молитвы".
"...Исповедь (покаяние) — одно из семи христианских Таинств, в котором кающийся, исповедующий свои грехи перед священником, при видимом прощении грехов (чтении разрешительной молитвы), невидимо разрешается от них. Самим Господом Иисусом Христом. Таинство это установлено Спасителем, сказавшим Своим ученикам: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите (развяжете) на земле, то будет разрешено на небе» (Евангелие от Матфея, гл. 18, стих 18). И в другом месте: «Примите Духа Святого: кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Евангелие от Иоанна, гл. 20, стихи 22-23). Апостолы же передали власть «вязать и разрешать» своим преемникам — епископам, которые в свою очередь при совершении Таинства рукоположения (священства) передают эту власть священникам..."
«Господь и Бог наш, Иисус Христос, благодатию и щедротами Своего человеколюбия да простит ти чадо (имя), и аз недостойный иерей Его властию мне данною прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во Имя Отца и Сына, и Святаго Духа. Аминь».
Хочу сразу обратить Ваше внимание на то, что "видимым прощением грехов" здесь выступает не исцеление тела, как это было явлено Иисусом Христом при отпущении им грехов, а чтение молитвы... Не знаю, что сказать. Как это проникло в церковный обиход не знаю, но то что эта "ложная мысль - источник самообольщения и бесовской прелести" (свт. Игнатий Брянчанинов "О духовной прелести") - однозначно. ...
Так вот, о "властию мне данною прощаю и разрешаю". Восточное православие не знало и не знает такой формулировки.
Протоиерей, профессор МДА, известный богослов, педагог и религиозный публицист, первый заместитель председателя Учебного комитета при Священном Синоде РПЦ, Максим Козлов пишет: "Таинство чинопоследования исповеди не знает формулы «прощаю и разрешаю от исповеданных грехов». Если почему-либо священник добавляет эти слова, то это он делает самочинно и делать этого не должен бы. В любом случае, какие бы добавления не делал священник, таинство совершается не им, а Богом, поэтому прощение дается соразмерно мере нашего покаяния, а не отчету о проделанной работе".
"Преподобный Никодим (Святогорец -1749–1809, прим.) подвергает разрушительной критике указание Неофита Родина о чтении разрешительной молитвы от первого лица. Никодим цитирует его следующим образом: «Я отпускаю тебе исповеданные грехи». Святогорец приводит слова Златоуста, что даже пророк Нафан не дерзал сказать Давиду: «Я прощаю тебе», но «Господь снял с тебя грех твой" ... Надо признать правоту суждений афонского подвижника. Ни в одной традиционной разрешительной молитве нет отпущения грехов от первого лица. Духовник лишь просит Господа простить грехи кающегося. Известно, что разрешительная молитва в приведенном выше виде пришла к нам ... через требник святителя Петра (Могилы), митрополита Киевского (1596–1646). Восточные же чины исповеди сохранили более традиционный текст".(**).
Для понимания допущенного (и до сих пор не урегулированного) искажения в практике Исповеди, предлагаю изучить отрывок из работы архимандрита Иова (Геча) "Исповедь и духовное руководство в Православной Церкви" (2013 г.), который дает краткое и точное изложение различий в понимании и практике Исповеди восточным и западным христианством.
"Две модели исповеди
Современные вопросы, которые возникают в связи с древней традицией исповеди, также связаны с двумя ее различными моделями, различными концепциями исповеди. В зависимости от того, где мы делаем основной акцент в размышлениях об исповеди, могут использоваться совершенно отличные друг от друга подходы.
Первая модель – это образ зала суда, ее можно назвать также юридической, правовой. В этой модели Христос предстает как судия, и грех рассматривается как нарушение закона. Согласно этой модели человеку необходимо отпущение грехов для того, чтобы он мог очиститься от чувства вины. Это подход основывается на словах Христа, обращенных к апостолам: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин 20:23).
Вторая модель – это образ больницы, ее можно назвать врачебной или терапевтической. Христос предстает здесь как врач и целитель, а грех рассматривается как духовная болезнь. В этой модели, епитимия рассматривается как лекарство, которое приносит восстановление целостности. Этот подход можно связать с учением св. ап. Иакова, который говорит: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак 5: 14-15).
Если вторая модель соответствует древнему святоотеческому учению и духу древней византийской традиции, то первая модель была унаследована из схоластики. Как известно, средневековое латинское богословие базировалось почти исключительно на учении блж. Августина Иппонского до XIII века. Этот великий христианский писатель ввел в обиход представление о грехопадении, которое отличалось от представлений греческих отцов Церкви. По мнению Августина, после первородного греха, после грехопадения все человечество стало «осужденной массой человеческого рода», massadamnata , и потому всякий человек несет вину за первородный грех. Схоластицизм, появившийся в XI веке и ставший научным методом, унаследовал богословские взгляды Августина. Ансельм Кентерберийский (1033-1109), которого многие называют «отцом» схоластицизма, разработал так называемую юридическую теорию Искупления, известную также как теория «удовлетворения». Согласно учению Ансельма, грех должен рассматриваться как нарушение закона. Следовательно, согрешившее человечество должно восприниматься как вор, которого нужно осудить и наказать. Исходя из этого, спасение, принесенное Христом, рассматривалось как выкуп, выплаченный Богом Сыном за освобождение человечества от проклятия и осуждения.
Такой подход, конечно же, оказал определенное влияние на то, как исповедь понималась в средневековом латинском богословии. Грех стали рассматривать как преступление, а приход на исповедь воспринимался как приход в зал суда. Принимающий исповедь стал судьей, который имел власть «связывать и отпускать грехи» (Мф 16:19). Таким образом, епитимия стала пониматься как средство выплаты выкупа, а разрешительная молитва стала рассматриваться в юридических терминах как снятие с грешника вины за его преступление.
Такое понимание исповеди имело определенные последствия и для Православной Церкви, потому что свт. Петр Могила вдохновлялся латинским чином Папы Павла V при создании разрешительной молитвы, которую он использовал в своем Требнике, опубликованном в Киеве в 1646 году. Отсюда разрешительная молитва попала в богослужебные книги в XVII веке, когда русский патриарх Никон проводил книжную справу. Разрешительная молитва митрополита Петра Могилы звучала так: «Господь и Бог наш Иисус Христос, благодатию и шедротами Своего человеколюбия, да простит ти, чадо (имярек), вся согрешения твоя: и аз, недостойный иерей, властию Его мне данною, прощаю и разрешаю тя от всех грехов твоих, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Аминь». Эта молитва заменила другую, ранее использовавшуюся молитву, которая, тем не менее, сохранилась в чине исповеди и причащения больных в славянском Требнике. Эта более ранняя молитва звучала так: «Господи Боже наш, Петрови и блуднице слезами грехи оставивый, и мытаря познавшаго своя прегрешения оправдавый, приими исповедание раба Твоего (имярек) и еже Ти согреши, вольныя его грехи и невольныя словом или делом, или помышлением, яко благ презри. Ты бо един власть имаши отпущати грехи, яко Бог милостем и щедротам еси и Тебе славу возсылаем, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».
Мы можем отметить, что во второй (т.е. более ранней молитве) священник выступает в роли посредника: он молится об отпущении грехов кающегося, исповедуя веру в то, что только Бог может отпускать грехи (отсылки к Мф 9:6, Мк 2:10 и Лк 5:24). В первой молитве он сам отпускает грехи кающемуся в соответствии с той властью, которая была дана ему (Мф 16:19 и Ин 20:23). Если вторая молитва предполагает присутствие рукоположенного священника, который просит божественной благодати для человека, приступающего к духовному врачевству, первая молитва допускает, что священник имеет власть отпустить грешнику его согрешения. Если вторая молитва отражает святоотеческое понимание исповеди, первая унаследовала скорее схоластические представления об исповеди. Если вторая молитва отражает терапевтический подход, то первая подразумевает скорее юридический".
...
Можно много привести свидетельств привнесения (в данном случае от "латинян") этой, на первый взгляд канонически верной, а на самом деле губительнейшей фразы, искажающей суть Таинства Исповеди. Почему губительной? А что может дать ложное толкование Таинства, как не погибель совершающему обряд и, ложные, в лучшем случае, надежды участвующим в нем?
Считаю, что сказанного вполне довольно, чтобы сделать правильные выводы.
1. Власть отпускать грехи. Давайте согласимся, "отпущать грехи - дело Божие". А благодать действует "через них (священников)". Как? Как через "ослицу Валаама". Да и "власть" есть ничто иное, как обязанность пастыря, врача заботиться и при необходимости лечить заболевшую овцу... Не будем настолько безумны, чтобы брать на себя Божий суд. Оставьте. Не "уготовляйте себе кромешную тьму и суд без милости". Власти мало? Той что есть распорядитесь с умом и довольно будет.
2. Исповедь. Это действие, место и время во время которого священник "отпускает грехи". Хотелось бы видеть в ней больничную палату, а не судейскую. Должно быть уже четко определено, что покаяние "связано с ожиданием исцеляющей помощи извне, от любящей благодати Божией", а не с оправдательным вердиктом суда. Ибо двойственность толкования размывает границы западного и восточного христианства, но не в пользу Истины, а в угоду экуменизма.
3. "...Тех, кто имеет власть". Если помните, эта мыслеформа дала толчок к изучению вопроса в целом. Не стану сейчас говорить об этом, ограничусь высказыванием арх. Киприан (Керна), который был с 1945 по 1960 профессором Свято-Сергиевского богословского института в Париже на кафедрах патрологии, литургики и пастырского богословия.
"И пока священство в силу исторических условий не замкнулось в касту, оно было и свободней и живей. Замкнувшись же, оно приобрело и все больше увеличивало свои прирожденные недостатки, оно суживало свой путь, отдаляло себя от паствы, невольно превращалось в клерикальное установление и присваивало себе исключительные прерогативы считать себя Церковью по преимуществу.
Из этого родился ошибочный взгляд на священное служение не как на "образец добродетели, — по слову св. Григория Богослова, — а как на средство к пропитанию; не как на служение, подлежащее ответственности, но начальство, не дающее отчета".
...
Что с этим делать? Как поступать когда видишь подобное? Чем помочь? Да и хотим ли? Не о нас ли сказал Григорий Богослов: "Мы ловим грехи друг друга не для того, чтобы оплакивать их, но чтобы пересудить, не для того, чтобы уврачевать, но чтобы еще уязвить, и раны ближнего иметь оправданием собственных своих недостатков"?
Все верно, не станем утверждать свою неповрежденность...
"Величайшая прелесть - признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиной. Истина есть Господь наш Иисус Христос" (свт. Игнатий (Брянчанинов).
Однако, если мы в Церкви, то и проблемы эти - наши проблемы, и всем нам их надлежит осознать, а осознав - "оплакивать", "врачевать" (и лечиться самим), но решать их. Даже не столько решать, ибо зная эсхатологию, надеяться на их решение - это обманывать самих себя, сколько участвовать в процессе осмысления и поиске решений, через это получая какое то вразумление, а, возможно, и исцеление... "Словом и делом". А там и Бог управит...
|